Юрий Андропов и дачные сезоны

Так уж получилось, что с Андроповым мы родились в один день. Юрий Владимирович появился на свет 2 июня (по старому стилю) в 1914 году, а я, внучка его первого заместителя – 60 лет спустя, 2 июня (по новому стилю) в 1974-м. Конечно, в советское время будущий всесильный шеф КГБ и генеральный секретарь ЦК КПСС праздновал свой день рождения уже по новому стилю, т.е. 15 июня. И все же эта перекличка дат бодрит меня своим символическим изяществом.

Хотя, собственно, на шкале истории где я, а где Андропов? Но ведь это как посмотреть, есть нюансы. Например, я помогала своему деду собирать у нас на даче в Усово березовый сок, и потом эти трехлитровые банки отправляли на дачу Андропову: у Юрия Владимировича были больные почки, а березовый сок помогал при таком диагнозе. Считаю, мой вклад в укрепление госбезопасности страны в пятилетнем возрасте очевиден.

15 июня 2017 исполняется 103 года со дня рождения Ю.В.Андропова. По этому случаю публикую очередные выдержки из семейного архива моего деда, С.К.Цвигуна (в 1967 – 1982 гг. — первого заместителя Андропова в бытность того главой КГБ СССР). Эти сохранившиеся дневники и письмо Розы Михайловны Цвигун, на мой взгляд, добавляют новые краски в монохромную картину отношений между Андроповым и Цвигуном, которая сложилась в общественном сознании в пост-советские десятилетия.

Многие слышали пресловутую формулировку «Цвигун был приставлен Брежневым к Андропову, чтобы следить за ним» или «Цвигун – око Брежнева в КГБ». На разные лады это утверждение звучало и обсуждалось в различных статьях и телепрограммах с 90-х годов и по сей день. Уже и не вспомнить, кто первый запустил в обиход этот шаблон – Рой Медведев в своих публикациях, Тополь с Незнанским в «Красной площади», Александр Яковлев в своих интервью или другие «историки», писатели, журналисты или даже бывшие сослуживцы деда.

Вместе с тем, кто смотрел мой документальный фильм о дедушке, тот наверняка запомнил фразу, сказанную Андроповым, в день смерти Цвигуна. Юрий Владимирович приехал на дачу в Усово одним из первых, подошел к телу Семена Кузьмича, выслушал рассказ водителя Цвигуна о случившемся, потом потребовал, чтобы водитель еще раз рассказал, как все было – рассказал громко и прилюдно. Тут же были сын Цвигуна, медики «Скорой», сторож. И тогда Андропов произнес фразу, которая по признанию моего дяди, Михаила Семеновича Цвигуна, врезалась в мозг, как каленое железо: «Я им Цвигуна не прощу». Кому «им»? Это осталось загадкой и останется, наверное, уже навсегда. Как и то, в чем выразилось потом это андроповское «не прощу».

Итак, два полюса – «Цвигун был приставлен к Андропову в КГБ, чтобы следить за ним» и «Я им Цвигуна не прощу». А где-то между этими полюсами – правда человеческих отношений, именно человеческих, которые неизбежно прорастают через любые формальные служебно-деловые отношения если длятся годами. А дед с Андроповым работал 15 лет, большой срок. И сегодня я хочу отметить то, как Юрий Владимирович проявил «личную заботу по всем вопросам», которые возникли у моей бабушки после утраты мужа.

Дачный вопрос

Удивительно, как много всего оказалось связано с дачей в последние месяцы и даже в последние часы жизни Семена Кузьмича, и как много рокировок было связано опять же с дачами в Усово в первый год после его смерти.

Своей дачи у деда никогда не было, семья жила на государственных. На даче в ведомственном поселке в Усово мой дед прожил последние четырнадцать с лишним лет. Но за восемь месяцев до смерти, дед и бабушка были вынуждены переехать в соседнюю дачу, чтобы в нашей «старой» даче сделали ремонт. Пришло время, дом обветшал, надо было подновить. К тому же я пошла в школу, уехала к родителям в длительную командировку, момент был подходящий.

Дальше, как известно, мой дед лег на плановую диспансеризацию, потом заболел якобы простудой, которую так и не смогли вылечить, и последние месяцы жил между дачей в Усово и санаторием «Барвиха» — расстояние между ними относительно небольшое, все на линии Рублево-Успенского шоссе. 19 января 1982 г. Семен Кузьмич также находился на лечении в «Барвихе»: был вторник, после обеда к нему приехал помощник Волков и привез последнюю зарплату. Они о чем-то поговорили за закрытыми дверьми, потом Волков уехал, а дед разволновался. По свидетельству бабушки он разволновался из-за дачи! «Надо бы съездить и посмотреть, почему так долго идет ремонт!» Ремонт действительно затягивался и не совсем понятно почему. Есть мнение, что приезжавший Волков что-то упомянул и про дела, связанные с ремонтом и его задержкой.

Это забавно, но кто-то пустил слух, что дед на даче затеял устроить кинозал, чтобы смотреть на большом экране свои фильмы про майора Млынского. Когда Семена Кузьмича не стало, и на дачу приехала комиссия, все удивились, не найдя никакого кинозала. Цвигуну и в голову бы такое не пришло, но слухами земля полнится.

И вот, что-то с этим ремонтом так расстроило Семена Кузьмича, что он категорически решает безотлагательно ехать на дачу. Несмотря на то, что в Усово они были за два дня до этого на выходных. Несмотря на возражения бабушки, которая была записана в парикмахерскую и на маникюр в 18:30 и хотела ехать в город. Но дед ее убеждает, что они успеют обернуться. Он берет ее с собой. Бабушка звонит в ведомственный гараж вызывает водителя, и они едут в Усово на «временную» дачу. Бабушка заходит в дом, чтобы взять какие-то вещи, что-то сделать по хозяйству, пока Семен Кузьмич, как предполагалось, инспектирует ремонт «старой» дачи. Дальше вы знаете, — «Часы остановились в 16:15».

Два месяца спустя — в марте 1982 года — бабушка написала официальное письмо Юрию Владимировичу Андропову. Возможно, ранее были и другие письма по другим поводам, но сохранилось именно это. Бабушка вручила бумагу лично во время их встречи на Лубянке. Тогда же бабушка подарила Андропову и книги деда со своими дарственными надписями. Сколь бы необычным не был тогда этот поступок, но, как и само письмо, эти дарственные хорошо передают то, как относилась Роза Михайловна к бывшему начальнику своего мужа.

Письмо Андропову бабушка напечатала на машинке, но перед этим составила рукописный черновик. Вот этот черновик и сохранился в семейном архиве:

«Копия

Глубокоуважаемый Юрий Владимирович!

Разрешите выразить Вам сердечную благодарность за предоставленную мне в пользование дачу № 25 в поселке «Жуковка», где я смогу разместиться с детьми и внуками, а их со мной вместе летом будет восемь человек.

Внимание с Вашей стороны укрепляет мои силы и здоровье, которое пошатнулось в связи с постигшим нас горем – смертью незабвенного мужа, отца и деда – Семена Кузьмича Цвигуна.

Без преувеличения можно сказать, что горе, постигшее нас, является большой утратой и для Комитета Государственной Безопасности СССР, которому С.К.Цвигун отдал более сорока лет своей трудовой деятельности.

Он был человеком кристально чистым, преданным нашей Партии, Родине, советскому народу. И никакие происки врагов не очернят его личность. Он всегда будет жить в наших сердцах, в деле, которому верно служил, в художественных произведениях, где отражено его политическое, идеологическое, интернациональное и нравственное отношение/кредо.

Дорогой Юрий Владимирович, желаю Вам, Татьяне Филипповне, всей Вашей семье здоровья, здоровья и здоровья. Счастья и больших успехов в Вашей ответственной государственной деятельности.

С глубоким уважением и такой же преданностью, с какой относился к Вам Семен Кузьмич Цвигун,

Вдова генерала армии

Р.Цвигун

19 марта 1982 года»

  

Обратите внимание: всего два месяца спустя после смерти Семена Кузьмича моя бабушка вынуждена писать о том, что «никакие происки врагов не очернят его личность». С чего вдруг такой акцент? Напрашивается только один ответ – «происки врагов» на тот момент уже активизировались, а слухи – как любительские, так и целенаправленные – уже вовсю расползались по Москве и далеко за ее пределами.

Тогда это были только разговоры, связанные с драгоценностями Галины Брежневой, цирковым артистом Буряце и многочисленными, порой разрозненными ниточками большого клубка коррупции, который не распутали по сей день. Разговоры о тяжелой болезни, как вероятной причине самоубийства, поползут позже, гораздо позже.

Примечательна и тема письма: Роза Михайловна благодарит Андропова за предоставленную ей на лето служебную дачу. В Жуковке мы проведем не одно лето, вплоть до конца 80-х. И ныне я нередко проезжаю по Рублево-Успенскому шоссе как раз мимо той самой дачи: сохранился не только двухэтажный дом (хоть и перекрашенный, и перекроенный), но совершенно непонятным образом в первозданном виде сохранился и забор — типичный деревянный, выкрашенный в зеленый цвет забор, изрядно поблекший и обветшавший за столько лет, но тот же самый! Он фантастически контрастирует с окружающим великолепием, ведь дача находится как раз на задворках знаменитого гламурного пяточка Жуковки, где ныне расположился любимый Путиным и Жаком Шираком ресторан «Царская охота».

Дачный ответ

Итак, благодаря Андропову, бабушка получила возможность занимать на летний сезон другую государственную дачу –  пусть попроще и в другом месте, но в отсутствие какой-либо своей личной дачи, с одной стороны, и при наличии маленьких внуков – с другой, это было большое подспорье. Сам процесс переезда бабушки и дальнейшие рокировки владельцев «наших бывших» дач внутри комитета госбезопасности с параллельными политическими перестановками «в верхах» выглядели весьма показательными.

Из дневников Р.М.Цвигун*:

(*Здесь я привожу выдержки из дневника бабушки за 1982 год. Это первый дневник, который она начала писать после смерти мужа. Бабушка дала этому дневнику название: «Молчи, говорить буду я» и обращалась на его страницах к Семену Кузьмичу. Этот дневник стал уникальным и очень искренним свидетельством человека, особенно остро ощущавшего жизнь в первые месяцы после утраты самого близкого человека. Многие оценки субъективны, но они зафиксированы в режиме реального времени, и потому так ценны – прим. В.Ничковой):

6 мая 1982 г.

Сегодня ездила на старую дачу. Начинаю разбирать веранды. Меня торопят с переездом. Я уже устала, началась весенняя аллергия, но я уже и сама хочу скорее перебраться…

…Сегодня я, наконец, поняла, в какую дыру нас спихнули, и почему никто не захотел переехать в эту дачу (имеется в виду выделенная после обращения к Андропову дача в Жуковке – прим. В.Ничковой). Ведь на втором этаже, где под крышей две неотапливаемые комнаты, зимой все будет портиться от холода и сырости. Да и летом там будет не жарко. А лет через пять верхний этаж и просто начнет гнить. Два года никто не жил, и потолок внизу проржавел от балок. Ведь это от сырости.

Горячей воды нет, колонки испорчены и не дают горячую воду. Весь дом – одна показуха. Плакали государственные денежки!…

24 мая 1982 г.

Сегодня состоялся Пленум ЦК КПСС. Ю.В.Андропова избрали секретарем ЦК КПСС. Кто же будет в вашем аппарате? Почему ты не дожил до сегодняшнего дня? Я уверена, если бы ты был жив, то Ю.В. смело доверил бы тебе свою роль. Ты ее вполне заслужил – и знанием, и временем. Это было бы справедливо.

25 мая 1982 г.

Дорогой мой, я как всегда оказалась права. Позвонил мне Дубков и сказал, что они готовы чем угодно мне помочь в переезде, только бы быстрее освободить и погреб, и сарай на старой даче. Они понимают меня, но эту дачу (старую) должны отремонтировать за неделю, т.к. для нового председателя нужна дача, он ни дня не может без нее обходиться. Кто же это такой, что у него нет дачи? Значит, он не из Москвы.

— Кто же он? — спросила я.

– Не могу Вам сказать, т.к. сам не знаю.

– Если с периферии, то это может быть только Федорчук Виталий Васильевич.

– Не знаю, не знаю, но Вы сами понимаете, раз это для председателя, то мы должны сделать, как нам говорят.

Я позвонила Елене Евгеньевне. Она говорит, что слух шел о Циневе и Алиеве.

Уснуть я уже не могла, пока не позвонила в гостиницу к Алиевым. Ответил он сам. Я спросила, правда ли, что он идет в нашу структуру? Он ответил нет. Ему задавали якобы вопрос, но у него республика. Тогда я спросила, кто же идет к нам. Он рассмеялся, сказал, что завтра узнаем, но я попросила сказать сегодня. Он ответил – Федорчук.

Да, Сеня, Федорчук. Я и сама об этом думала. Хорошую пилюлю подложил шеф замам, которые рвались на его место. Ты никогда не думал о том, чтоб сесть на его стул. Работал честно и хотел, чтоб он только был доволен. Если бы ты не переживал за то, что ему надо идти в зимний отпуск, а тебе выйти на работу, все было бы хорошо, ты поправился бы, и мы жили бы спокойно.

А помнишь, как Федорчука не хотели сделать членом коллегии, как ты предложил выдвинуть его на самостоятельную работу в Киев и возил его туда представлять? Неужели он это все забудет? Тогда у меня пропадет вера в людей…

31 мая 1982 г.

Милый мой, вот и все! Прошло немногим более четырех месяцев, еще кровоточат раны сердца от тяжелой утраты, а я уже съехала с дачи, где мы жили, с места, где прожито счастливых четырнадцать лет, куда каждую весну прилетали грачи и вили гнезда.

Сложив последние вещички из сарая и погреба в машину, отдав ключи Лидии Михайловне (жена сторожа — прим. В.Ничковой), я еще раз, не сдержав слез, прощалась с тобой. Изменились времена, перестали чтить память усопших, никто не соблюдает год траура. Все спешат, все торопятся, а куда?

… В дачу, в которой мы прожили последние 8 месяцев, как я и предполагала, переедет Матросов. На нашей даче идет ремонт, и там поселится Федорчук.

На нашей старой даче новый председатель КГБ прожил совсем немного, если вообще успел пожить. Не пришлась она ему по вкусу даже после двух ремонтов. Тесновато оказалось. Уже в сентябре бабушка пишет о том, что Федорчук с дачи съезжает. Когда в ноябре после смерти Брежнева Андропов станет Генеральным секретарем, он первым делом «сменит» руководство КГБ: новым председателем станет Виктор Чебриков (бывший заместитель Андропова в КГБ), а его предшественник Виталий Федорчук займет в декабре 1982 г. кресло министра МВД.

Из дневников Р.М.Цвигун:

29 сентября 1982 г.

…А жизнь идет своим чередом. Федорчук переезжает из нашего дома в дом, где жил Косыгин. Теперь ему здесь тесно. Завтра поеду перегонять машину, потребовался гараж для Чебрикова, а Цинев затеял ударную стройку собственной дачи. Все хорошо устроились…

12 ноября 1982 г.

…Сегодня состоялся пленум ЦК, на котором единогласно выбрали Генеральным секретарем Юрия Владимировича Андропова.

В понедельник, 15 ноября состоятся похороны дорогого Леонида Ильича на Красной площади. Мне думается, что Ю.В. достойная кандидатура. Приятно сознавать и то, что ты проработал с ним рука об руку четырнадцать с половиной лет, как его первый заместитель. Каждому ясно, если б ты не справлялся с работой, то был бы не один, а несколько первых замов. Его человечность сказалась и в том, что он проводил тебя в последний путь, и ко мне отнеслись, как полагается, а он проявил личную заботу во всех вопросах, которые у меня были.

Когда еще в марте 1982 года бабушка встречалась с Андроповым, чтобы передать свое письмо с благодарностью за заботу и помощь в решении «дачного вопроса», она подарила ему две книги мужа – «Мы вернемся» и «Ураган». Составляя дарственные надписи к ним, бабушка написала черновик. Он сохранился:

«Автографы к книгам «Мы вернемся» и «Ураган»:

1. Глубокоуважаемому Юрию Владимировичу Андропову на добрую память об Семене Кузьмиче и с благодарностью за сердечное отношение к его семье.

Р.Цвигун

2. Андропову Юрию Владимировичу на добрую память с добрыми пожеланиями и благодарностью за внимание к семье автора.

19 марта 1982 г.

Я думаю, что за этими строками благодарности стоит нечто гораздо большее, чем просто помощь в решении дачного вопроса.

Автор – Виолетта Ничкова

Использование материалов сайта разрешено только при наличии активной ссылки на источник.