Незнакомка из Родезии: осень 1965

В конце октября 1965 года мой дед, Семен Кузьмич Цвигун отправился вместе с моей бабушкой Розой Михайловной в отпуск в Чехословакию. Дед в ту пору возглавлял КГБ Азербайджана, и всей семьей они жили в Баку. Путешествие в Карловы Вары, где прошла основная часть отпуска, произвело на мою бабушку большое впечатление. В те дни она вела подробный дневник, стараясь записывать наиболее запомнившиеся места, встречи и мероприятия. Помимо местных особенностей празднования 7 ноября, Роза Михайловна рассказывает в своих заметках о дружбе с поэтом Львом Ошаниным и мастером советского плаката Александром Житомирским. Но самое «вкусное» в этом карловарском дневнике — рассказ о встрече с загадочной женщиной из Родезии. Это было первое знакомство моей бабушки с русской эмигранткой. Более того, состоялось оно почти день в день с объявлением Родезией своей независимости!

Давно нет на карте мира ЧССР, а тем более, Родезии… Иначе проходят ноябрьские праздники, получившие новое звучание, а вот политические плакаты Александра Житомирского о Холодной войне, похоже, вновь актуальны. Об этом человеке и его дружбе с моим дедом и бабушкой я однажды напишу подробнее, а сегодня — первая часть заметок о большом путешествии в Чехословакию — Карловарский дневник Розы Михайловны Цвигун. А Вы уже решили куда махнете на ноябрьские? Карловы Вары, скажу я вам, интересный вариант!

«29 октября в 1965 года

В 19:00 поезд прибыл в Варшаву. У вагона нас встретил знакомый мужа (представитель нашей страны в Польше) он вручил мне букет из трех прекрасных хризантем и предложил нам проехать в машине по вечерней Варшаве.  Уже стемнело. После работы люди спешили домой и, как в любом большом городе, в эти часы пик ощущался недостаток в транспорте. Трамваи и автобусы были набиты до отказа. Люди висели на подножках. В Варшаве, как нам сказали, проживает один миллион двести тысяч жителей. Мы ехали по Маршалковской улице, мимо освещенных витрин магазинов, где также было многолюдно.

Улица Маршалковская придает городу широту и простор. Она на самом деле очень широкая, будто площадь. Есть в городе и узкие улицы, восстановлены по старым планам. Восстанавливается часть Крепостной стены. Вечером по-своему красив город и скрывает от глаз изъяны. У нас будет еще время увидеть город днем — на обратном пути. А пока у нас было еще время до отхода поезда, то мы зашли в магазины.  В поезде нам поменяли на двоих 20 руб. на 309 злотых.  По польским ценам это были небольшие деньги: например, связанная шапочка с длинными петлями («пушинка») стоит 300-500 злотых.

За деньги, что у нас были, мы купили дочке гарнитур белья, а мне сумку. Надо было возвращаться на вокзал. Два часа промелькнули как одна минута. Город оставил хорошее впечатление как о новом современном чистом городе.  Поезд покинул Варшаву, взял курс на Прагу.

30 октября 1965 г.

За окном вагона появилась новая картина полей, совсем не та, что была на полях Польши.  Узкие полоски земли сменились широко распаханными государственными полями.  Кое-где еще убирают свеклу, видны сходы озимых.  В 9 часов 25 минут поезд остановился у перрона пражского вокзала. Нас встретил … N.  и мы поехали к нему на квартиру. Она состояла из очень уютного двухэтажного дома недалеко от виллы американского посла. После короткого завтрака с милыми супругами N.  и задушевной беседы о нашей Родине, о Москве мы сели в машину и поехали в Карловы Вары.

Машина была новая, проходила обкатку, и мы ехали медленно, любуясь красочной расцветкой осени. Солнце жарко припекало через стекло машины. Мы сделали остановку и вышли из машины немного размять ноги. Как и в Подмосковье, здесь растет красно-желтая рябина. Сорвали веточку, чтобы положить ягоды в бутылку с водкой. Пусть это будет русско-чехословацкая настойка для праздничного стола по случаю Великого Октября, который мы будем отмечать в Карловых Варах.

В 14:00 мы были на месте, получили номер, пообедали, а вечером отправились на водопой. Нашим жильем стала 320 комната.  В этот же день в холле санатория мы встретились с молдавскими композитором Д. Г. Гершвельдом, который когда-то был директором музыкального училища в Кишиневе, где я училась вокалу.  Вечером после ужина произошла еще одна встреча с поэтом Львом Ошаниным и его супругой — писательницей Еленой Борисовной Успенской. Успенская после перелома бедра ходит с палочкой, но ее живые черные глаза горят как угольки, впиваясь в собеседника.  Лев Иванович за время что мы не виделись (примерно 4-5 лет) пополнел немного.  Когда читает, то близко подставляет написанное к сильно увеличенным стеклам очков. Он очень любезен, в приподнятом настроении.

2 ноября 1965 года.

Еще одна приятная встреча супругами художника Житомирского. Они по-прежнему энергичны и неразлучны.

Это удивительные люди, как о них сказали их знакомые: «У этих людей очень теплые сердца, несмотря на собачий холод в их доме».  Действительно, когда мы пришли к нему в номер посмотреть зарисовки, сделанные здесь на отдыхе, у них гулял ветер в комнате, и они тут же закрыли окна, чтобы не заморозить нас.  Дело в том, что, уходя на целый день в окрестные места в Карловых Варах или выезжая за его пределы, они оставляли открытыми окна. Удивительно приятные люди, но, к сожалению, они уехали на следующий день.

 

5 ноября 1965 года.

Впервые Великий праздник Октября мы встречаем за пределами Родины. Здесь, в Чехословакии, праздник встречают не 7 ноября, т.к. 7-е будет воскресенье, отдых. Как видно, воскресенье дается здесь для отдыха.  В Карловых Варах мы будем отмечать эту дату сегодня.  Сбор отдыхающих состоялся вестибюле «Империала» в 15 часов 15 минут пражского времени.  Я думала о том, много ли придет отдыхающих, чтобы принять участие в демонстрации.  Сначала пришло человек 30-40. В ожидании вышли на улицу.  Через несколько минут народа стало много, а когда двинулись по дороге к площади имени В.И. Ленина, то получилась уже большая колонна человек 300-400.  Это были в основном советские люди, отдыхающие в «Империале».

На площади к нам подошли отдыхающие «Ричмонда» и знаменосцы. И вот мы двинулись через город к площади «Дружбы».  Шли с песнями: «Смело товарищи в ногу», «Утро красит нежным светом», «Катюша», «Подмосковные вечера», и другие, всех не перечислишь. С чувством гордости и какой-то ответственности мы шли по городу сопровождаемые взорами горожан. Мы пришли на площадь, где уже выстроились войска военного гарнизона в Карловых Вар. Прозвучали гимны Чехословацкой Социалистической Республики и Советского Союза. Затем к присутствующим обратился начальник гарнизона.  Он приветствовал войска, советских и других гостей, а также жителей города.  После выступления начальника гарнизона молодые солдаты дали присягу, в которой говорится, что они готовы встать на защиту вместе с советскими войсками и войсками стран демократического лагеря.  Затем они прошли мимо трибуны. Интересное зрелище представилось нам после военной церемонии.  Уже порядком стемнело. Дети зажгли бумажные фонарики. Это вроде «китайских», что вешают на елку.  В середину ставят свечку и зажигают. Никакой специальной организации не было. За знаменосцами пошли отдыхающие, горожане и дети. Затем руководители города и войска. Замыкал шествие духовой оркестр и снова многочисленная толпа с фонариками.  Да, забыла сказать, что впереди шествия был также оркестр и когда кончал играть один, то начинал играть другой.

Так шествие прошло через город к площади имени В.И. Ленина и остановилось.  Было уже совсем темно. Погасли уличные фонари, только светилось бесчисленное множество фонариков, в 6:00 вечера вспыхнул букет фейерверка на горе возле «Оленьего скока».  Разноцветные букеты сменяли друг друга, а под конец зажглась Красная звезда и цифра 48 — сорок восьмая годовщина Великого Октября. Так закончилось праздничное шествие. В отличие от нашего, оно проходило не 7 ноября, а 5-го и не утром, а с 16 до 18 часов 30 минут.

6 ноября 1965 г.

С обеда начальство санатория устроило прием, но не нам, а шведам, которые были здесь проездом. Что за делегация я не поинтересовалась.  У нас день прошел, как обычно, а вечером состоялось торжественное собрание (если можно так назвать), которое длилось 30 минут. За это время, на трех языках — немецком, чешском и русском — выступили главврач «Империала», профессор истории т. Гладкий (ЧССР), старая коммунистка 1905 года т. Соловей (СССР) и две девушки из 9 класса школы номер 6 (ЧССР).  На этом официальная торжественная часть кончилась. Затем был показан немой документальный фильм «В дни октября», а шведы, тем временем, веселились в баре санатория, где вместе с ними танцевал главврач супругой. В «Ричмонде» в это время шло торжественное собрание и концерт пражских солистов.  Придя в номер, мы выпили по чарке русской водки за 48-ю годовщину Великого Октября, за нашу Родину, за всех близких.

7 ноября 1965 г.

День выдался, как по заказу: солнечный, теплый, без дождя. Собрались небольшой группой и пошли в поход в горы. Сделали восхождение на Диану, к Петру I и Оленьему Скоку.  Вечером собрались у нас в номере с Митрофановыми. Принесли наш ужин, каждый — свое вино и получилось неплохо. А главное, нам позвонила из дома дочь. Приятно было услышать самый дорогой голос, который прозвучал вдали, в Баку, а слышно было как будто совсем рядом. Спасибо достижениям техники и науки!

8 ноября 1965 г.

5-го проводили Ошанина, а сегодня простились с Д.Г. Гершвельдом, который отправился домой в Кишинев, вдвоем с женой на своей собственной «Волге».  В память об этой встрече у нас осталась песня «Карловы Вары» на слова Ошанина, муз. Гершвельда, которая родилась здесь.

«Карловы Вары»

Есть на Земле бескрайней

Город на склоне гор,

Силой волшебной, тайной

Славен он с давних пор.

 

Припев: Карловы Вары, Карловы Вары –

               Гор золотых гряда,

               Карловы Вары, Карловы Вары –

               Это Живая вода.

 

Ты позабыть не сможешь

Этих хороших дней:

На год ты стал моложе,

На десять лет стройней. 

 

Но и воды не нужно — 

Было бы душ родство, 

В Карловых Варах дружба

Лечит верней всего.

12 ноября 1965 г.

Первый снег в этом году мы встретили в Карловых Варах. С утра закружились совсем чуть заметные снежинки, они стали большие, как бабочки и закружились в ритме вальса. Горы покрылись белым покровом.

13 ноября 1965 года

Сегодня впервые говорила с русской эмигранткой. Надо сказать, что странное чувство испытывала при этом. Жалость к этому человеку и гордость за свою Родину. Как это произошло? Расскажу подробно, чтобы самой на дольше запомнить эту встречу. После обеда мы пошли с Королевыми на прогулку. Подмораживало, идти было скользко. Спустились к «Ричмонду» и пошли в сторону плотины. По дороге заснялись на кинопленку возле елочек и с детьми, катающимися на санках с горки. Снег всегда приносит много радости детям. Прошли километра три и стали возвращаться. Быстро стемнело, становилось прохладнее.  У меня страшно замерзли ноги. Дойдя до «Ричмонда» мужчины хотели повернуть обратно и еще полчасика погулять, так как к водопою идти было еще рано.  Я не выдержала и созналась, что замерзла. Тогда решили зайти в «Ричмонд», погреться. При входе в холл мы сказали дежурному портье, что мы из «Империала» и хотим посмотреть их санаторий.

При входе стояли два стеклянных шкафа с хрусталем и фарфором.

— У вас здесь даже выставка есть! — заметили мы. — А на что еще у вас можно посмотреть?

—  Хотя бы на меня, — ответила женщина, сидевшая у двери и курившая сигарету.

Ей можно было дать лет 50-55. Ничем не примечательная. Одета в черную шерстяную юбку, в простенькой вязаной кофте, цвета клубники с молоком и даже вышитыми на кофте выпуклыми не то клубничками, не то вишнями. Смотреть было не на что. Мы обменялись улыбками и пошли по коридору, разглядывая помещение.  В коридоре вдоль стены висело несколько больших зеркал. Затем мы вышли в большую комнату в виде гостиной, где стояло несколько газетных столиков, мягкие кресла и диван. От отопительных батарей веяло манящим теплом.

— С удовольствием погрелась бы здесь, — заявила я.

— Ну, что же, посидите здесь с полчасика, а мы еще походим и зайдем за вами, — предложили мужчины.

Я сбросила пальто и уселась поближе к теплу.  Появилась знакомая нам уже женщина и еще одна молодая дама. Они сели рядом со мной за маленький столик. Молодая дама стала разбирать карты.

— Вы что, играть собираетесь? — спросила я.

— Нет, — ответила старшая, — Я хочу, чтобы она меня научила раскладывать пасьянс.

— Интересно, я тоже посмотрю.

Молодая стала раскладывать карты и пояснять по-немецки.  Пожилая женщина свободно заговорила с ней по-немецки. Я даже позавидовала ей, что вот эта русская женщина так просто может объясниться на чужом языке.   «Кто же она?» — думала я. – «Возможно это и есть «Королева шоколада»? У нас говорили, что здесь отдыхает директриса кондитерской фабрики «Красный Октябрь»…»

— Скажите, — обратилась она ко мне, — а в России играют в пасьянс?

— Кое-кто, но редко.

— А в гольф?

— Отдельные любители.

— А цыгане в России еще есть, и они что гадают все и воруют?

Кто же она? Она говорит о нашей стране, как будто давно не живет в ней, но русским языком владеет свободно. Я еле успевала отвечать на вопросы. Сказала, что цыгане у нас есть, встречаются и гадальщицы, но хорошо ли они гадают, я не знаю, так как в гадания не верю.  Что есть у нас в Молдавии целые колхозы из цыган, многие из них работают, а дети учатся.  В Москве есть цыганский театр «Ромэн», есть и эстрадные цыганские ансамбли.

— Это интересно, — заметила женщина, и глаза ее блестели от восторга.

— А Вы давно из России? — в свою очередь спросила я.

— С двадцать четвертого года. Наверное, с того года, как вы родились. — (она не ошиблась).

Родом она из Риги. В 24-м родители увезли ее в Южную Африку.

— А сейчас где Вы живете? — спросила я Королеву.

— В Родезии.

— И прямо оттуда приехали сюда?

— Нет. Я была в Японии, Индии, Китае, Югославии, Париже, Италии, а отсюда поеду в Англию.

—  Вы наверно очень богаты, раз совершаете такое турне? — заметила я.

—  К черту деньги, скоро умирать! — Махнула женщина рукой.

—  Напрасно Вы так. Жизнь прекрасна, надо жить. А в России Вы были после того, как уехали?

—  Нет, но это у меня в планах на будущее, — и мы вновь заговорили о Риге, о Москве, о Ялте и Баку.

—  Вы так много ездите и не были в России, в родном городе Риге, это просто непростительно, — заметила я. — Не буду Вам хвалить наши города, чтобы не подумали, что я Вас агитирую. Приезжайте, увидите сами, что они прекрасны и не те, какими вы их знали раньше. Молодая женщина оказалась родом из Пльзеня, работает в «Ричмонде».  Во время разговора она оставила карты и внимательно, с каким-то затаенным любопытством слушала нас.  Мне казалось, что ее симпатии на моей стороне, а номер, выколотый на ее руке, напоминал о временах войны и концлагере.  Подробности я не узнала, неудобно было спрашивать, да с меня хватило и этой странной знакомой-эмигрантки. Молодая женщина сказала, что один профессор из Рижского университета подарил ей книгу с видами Риги, и она покажет ее эмигрантке.

—  Вы хорошо говорите по-русски. Вам приходится часто общаться с русскими? — спросила я.

—  Нет. Одно время я лет 12 не видела ни одного русского человека, не читала русских книг. И когда однажды в Париже я встретила русского, то думала, что не смогу уже говорить. Но он спросил меня, и я стала отвечать.  А вот французский, если долго не говорю, то забываю. Родное, как видно, труднее забыть.

На руках женщина поблескивали бриллианты, вмонтированные в массивное кольцо.  Внешне скромно одета, но с драгоценными камнями и возможностями таких путешествий, знание нескольких языков — все говорило о ее принадлежности к классу капитала.  Я не стала спрашивать ее имени и уточнять ее состояние.  Это было ни к чему, оно и так видно, что мы люди разных классов.  Но мне очень хотелось бы, чтобы она побывала в России, посмотрела на сегодняшнюю Прибалтику, на родной город Ригу, на нашу красавицу в Москву.

Мы проболтали около часа. За окном показались наши мужья, и нам пора было уходить. Но неожиданно завязался новый спор. Мужчины зашли в зал, где мы сидели. Королев спросил у нашей знакомой, откуда она, и когда узнал, что из Родезии, то заговорил о событиях, которые там вспыхнули.  И тут мы увидели, сколько в этой женщине ненависти к неграм. Она не считает их за людей и утверждает, что, если им дать свободу и власть, они уничтожат все ценности культуры, что они неграмотные и находятся в стадии первобытных.  Я сказала, что многие из них учатся в нашей стране, да и здесь — в Чехословакии. Что наш народ, когда брал власть в руки, также был неграмотен, а теперь в отсталой Средней Азии сотни женщин — научных работников, в каждой республике — своя национальная культура.  Во мне заговорил уже профессиональный агитатор, а в ней — расизм. Наконец мы стали прощаться.

— Приезжайте к нам, и вы увидите все своими глазами, — пригласили мы ее.

— Это далеко, а вы приходите к нам сюда, — пригласила женщина. Она улыбалась нам.

Мы пожали друг другу руки. Но больше мы не пришли»

О поездке в Пльзень и старых секретах изготовления пива, о которых удалось узнать моей бабушке в 1965 году, а также о других путевых заметках из Чехословакии и о коллегах Семена Цвигуна в этой стране — в продолжении Карловарского дневника в будущих публикациях блога.

Автор: Виолетта Ничкова

Использование материалов сайта разрешено только при наличии активной ссылки на источник.